По ту сторону дождя

«История имеет обыкновение повторяться» – подумал Фредди и лениво потянулся. В эту минуту он, согласно японской методике, представлял себя огромным котом. Исполинским царственным животным, с мягкими бархатными лапками, прячущими синие как сталь когти. «А может быть, стоит побыть маленьким котенком с трогательными глазами?». Он перебирал свои обычные маски, как стал бы перебирать костюмы необъятного гардероба. Но если одежду Фредди выбирал долго и тщательно, то тактику поведения с человеческими индивидуумами он умел менять молниеносно. «Я мог бы иметь черный пояс за искусство разбираться в людях». Эта мысль заставила усмешку проскользнуть из одного уголка тонких губ в другой. Черная Королева поднялся с кресла. Он медленно подошел к небольшому стеллажу. Там, на крохотных бархатных подушечках, с ручной вышивкой, покоились плоды его поездки в Японию. Нэцкэ. Коллекция миниатюрных фигурок, поражавших виртуозностью исполнения. Фредди протянул руку и обвел пальцами тонко обозначенные черты древнего японского божества – Эбису, покровителя счастья и удачи. Потом погладил выпуклый животик Хотея – Холщового мешка. Предстоял нелегкий выбор: идеально подобранная нэцкэ могла помочь ему в этой некстати назначенной встрече. Фредди не терпел карманов, это было бы грубо и вульгарно - отвисающие, набитые мешки по бокам модных расклешенных брюк... «Как кенгуру». Японский обычай прикреплять к нэцкэ необходимые в хозяйстве мелочи помогал решить проблему; прикосновения к прохладному дереву успокаивали... «И ни у кого такого нет». «Итак, какую же?». Крохотная женщина в кимоно, умиротворенно отдавшаяся неслышным зрителю звукам лютни в ее руках? Кот, лениво дремлющий на спине сома? Странствующий монах? Спящий человек, опирающийся на исполинскую барабанную палочку – тонкий эротический намек? Фредди на секунду представил лицо Брайана, когда тот получше разглядит крохотную фигурку. Особенно если как бы случайно оставить ее на виду и медленными поглаживающими движениями привлечь внимание. «По крайней мере, Роджер будет в восторге».
С легким вздохом Меркьюри поставил на место любимую нэцкэ. Нет, сегодня не такой вечер. Он наклонил голову, как бы вслушиваясь в одному ему доступные звуки и – выбрал Кота. Вальяжно развалившегося зверя с хищным взглядом широко открытых глаз, с поднятой лапой и когтями. Кот оборонялся. Но мог и напасть. «Посмотрим по обстоятельствам». Черная Королева поставил бокал шампанского Crystal на пол и вышел из комнаты.

А обстоятельства в истерическом изложении его друзей были таковы... "История повторяется?!" – с ужасом вопило трио квинов в телефонную трубку. «Очередной хороший друг попросил встретиться со своей знакомой». Вдох-выд-о-о-о-х! «Но, скрепя сердце, признай: всё же грех это, отказывать хорошим людям!» Длинная отсылка к генетическим корням всей троицы с перечислением предков и извращенных вкусов этих предков. На том конце провода слышен облегченный коллективный стон: по-настоящему взбешенный Фредди молчалив и очень деятелен – и никакие гостиничные правила о порче имущества его не остановят. Был телефон – и нет телефона. Трубку перехватывает Брайан: «Надо понимать, Фредди, ты поздоровался. Я тоже рад тебя слышать. Нет, я понимаю, что вчерашний ужин затянулся до э... э... э 7 часов утра. Но девица и впрямь не плоха. Клянусь созвездием Волос Вероники, она не любит дамские романы, не ложится в постель с медвежонком и у неё нет привычки целовать все твои фотки попадающиеся ей на глаза. Что, ты согласен? Нет, жены Джона там не будет. Нет, девушку зовут не Вероника. Нет, я просто подумал, что, услышав про Веронику и волосы, ты от удивления сразу согласишься. Да, желаю и тебя катиться туда же», - короткие гудки.

В кафе за столиком вся великолепная четвёрка уже полных пятнадцать минут дожидалась явления этой незабвенной леди. Фредди намеренно сел спиной к двери, чтобы видеть выражение лиц квинов, когда запланированное чудо появиться. Пусть это будет как в зеркале! Роджер плотоядно улыбнется, Брайан сделает «светское» лицо, Джон как всегда будет невозмутим. О боже! Но как же все скучно! За годы совместных выступлений он изучил их досконально. Их и ряды фанатов: рыжих, белых, черных. Они все были на одно лицо: сначала смущенно ковыряли ложечкой пирожное, потом таяли и млели от его слов, в танце стремились прижаться теснее, так чтобы чувствовать биение его сердца у себя на груди, потом смелели и прижимались губами к щеке, медленно передвигались ко рту и... Дальнейшее было очень интересным, но совершенно не переводимым на язык слов. Разве что запахом цветов, цветом старинного вина, красками японской миниатюры... Но во всём этом нет огня, пожирающего изнутри, когда человека нужно сначала завоевать. Фредди привлекал не результат, а процесс. Медленное, медленное приручение, когда человек даже и не подозревает, что с ним происходит. Первая кормежка с руки – увлекательнейшее занятие. Этакий коктейль из стыдливости, наслаждения и желания продолжать.

Фредди задумчиво покатал по столу шарик из бумажной салфетки. Даже если с этой девицей у него будет только все вышеописанное, это будет уже неплохо. Возможно, она даже сможет заставить его забыть о том, как заканчиваются все «счастливые» сказки.
Громко и требовательно хлопнула дверь. Ну вот, свершилось!
С некоторым удивлением Черная Королева увидел, как открывается рот Брайана, как вылезают из орбит глаза Роджера, как складываются домиком брови Джона. Что, неужели все так круто? Он обернулся. Штаны клёш и коротенький облегающий топ так и пылали огненно-красным. Обычно так одеваются, чтобы привлечь внимание, но, ей же ей, она в этом не нуждалась. Карие глаза сияли, губы чуть изгибались в затаённой улыбке, волосы, стянутые в роскошный конский хвост, делали диковатым разрез глаз. Был какой-то момент, когда все обернулись и посмотрели на неё. Дело было даже не в красной одежде, а в её особой... ауре, что ли? Она прошла мимо Фредди, и того обдало горячей волной воздуха, горьковато пахнущего травами и цветами. «От неё веет жаром тревожных снов» – успел подумать Меркьюри. Если бы в эту минуту ему напомнили о его намерениях, он назвал бы вас лжецом, причем совершенно искренне.
Кажется, она уловила тишину за столом и сказала:
- Вот оно, живое доказательство, что и рожденные петь могут молчать целую минуту. Квины словно очнулись. Брайан встал, отодвинул стул рядом, чтобы помочь ей сесть, но девушка качнула головой:
- Нет, я хочу сесть тут. – И небрежно-собственническим жестом положила руку на спинку стула рядом с Фредди. Меркьюри передернуло: он привык, что поклонницы садятся напротив него и пялятся в течение всего вечера. Восторженные девчонки - самая ужасная категория фэнов. Им дела нет до твоей музыки, их интересуют только твои прекрасные глаза. Но тогда он мог видеть и их глаза. Порой это было забавно: смесь нерешительности, упрямства и восхищения. Но если эта «леди»... Если эта девушка сядет рядом, он будет постоянно чувствовать будоражащий аромат. И ее острый локоть будет касаться его руки. Фредди открыл рот... И внезапно поймал ЕЕ колкий насмешливый взгляд. Она догадалась. И Черная Королева замолчал. Но теперь у наглой девчонки не было никаких шансов уйти отсюда целой и невредимой. Кажется, он пропустил ее имя. Переспрашивать было неловко и глупо. А Фредди раздражало, когда он попадал в неловкие ситуации. Он хмуро чертил вилкой на скатерти угловатые фигурки в длинных брюках клеш, чтобы после протыкать их, потом мысленно провел черту между ЕЕ территорией и своей, отсекая, таким образом, все возможные посылы с ЕЕ стороны. Меркьюри постарался сосредоточиться на разговоре. Он сказал пару незначащих фраз, не ради красного словца, но чтобы настроить свой главный инструмент: голос. Мелодичный, богатый обертонами, этот инструмент мог равно мурлыкать и рычать. Как и многих людей, чувство своей власти над людьми успокаивало. Фредди закурил, но так чтобы облако дыма полностью не скрывало его лицо. Сигаретный дым несколько изменял тембр голоса и создавал интересный звуковой эффект. Но предварительно он поинтересовался у соседки:
- Я не мешаю вам, дорогуша? - Нет, я не протестую против миниатюрных атомных взрывов. Они, эти горе-музыканты, засмеялись. ОНА улыбнулась улыбкой сытой кошки и вонзила изящную вилочку в бисквитное тельце пирожного, потом отправила слишком большой, чтобы это было приличным, кусок в рот, и он исчез бесследно. Фредди мысленно подвел счет: один – один. Внезапно его территориальный суверенитет был нарушен: по столу медленно ползла салфетка. Меркьюри накрыл ее рукой, перевернул. «Меня зовут Лээнэ». Она поняла все. Фредди не знал смеяться ему или сердиться. Он постарался спрятать улыбку, но знал, что все попытки будут тщетны. Каким-то образом Лээнэ чувствовала все его настроения. И следовала им, словно настроенная одним и тем же мастером скрипка. Фредди обернулся, но она не смотрела на него. Она улыбалась.
За столом кипел разговор. Лээнэ оказалась неплохим собеседником, ее ответы и вопросы были быстрыми и возвращались к собеседнику быстро как пинг-понговые шарики. Но Фредди когда-то в другой жизни, когда ещё учился в школе, был чемпионом в этом виде спорта. Расспросила она обо всём, что только пришло ей на ум. Узнала всё про sound-check, концерты, репетиции, мимоходом поинтересовалась про звёзды, спиртные напитки, японское искусство, кошек, электронику и многое другое.
Лээнэ как-то странно усмехнулась, когда Фредди рассказывал про своих «маленьких пушистых друзей».
- Должно быть, вы их кормите с рук? Будьте осторожны, есть вещи, до которых не следует дотрагиваться пальцами - оторвет... – Лээнэ сжала зубами вишенку из коктейля. Вопреки всем законам физики, на ее топ не попало ни капли, зато Фредди явственно увидел алые брызги, устремившиеся к его рубашке, и успел увернуться. Противно заскрипел стул. Брайан, как обычно, пожаловался на трудности кочевой жизни, связанной с концертами. Лээнэ, подумав, кивнула:
- Да уж, после концерта иногда не то что автографы давать сил нет, но даже уснуть бывает сложно, - она двусмысленно хмыкнула, и Роджер в восхищении уставился на нее. Лээнэ подцепила еще кусочек пирожного.
- Не боишься испортить фигуру? - игриво спросил ударник.
- Вот ещё! - она усмехнулась, вытирая салфеткой крем. – Все мое ношу с собой. И ненавижу, когда меня пытаются нагрузить чем-то сверх меры. Моя фигура есть вещь столь же естественная, как любое творение природы.
- Ещё бы! - серьёзно кивнул знаток женских фигур, не понявший ни слова, откровенно рассматривая её. Брайан незаметно и с удовольствием (за всё хорошее) пнул под столом Роджа, который от выпитого стал явно перебарщивать со вниманием. Лээнэ ответила продолжительным и столь же откровенным взглядом. Такого Роджер от неё не ожидал и смутился.
Джон Дикон встал из-за стола:
- Мне пора. - Я провожу. – Фредди отодвинул стул. - Боишься, что я не найду выход? – сказал Джон без тени улыбки. - Нет, хочу, чтобы количество мужчин вокруг нашей очаровательной гостьи уменьшилось ещё на одну четверть. На самом деле, перерыв был нужен Фредди, чтобы слегка собраться с мыслями. Он все еще не мог понять, что ему делать с этой девчонкой. Все двадцать шагов, что вели к двери, оба молчали. На прощанье Меркьюри спросил:
- Неужели ты не защитишь ее от Роджа? Он что-то разошелся.
- Брось, Фред. Неужели ты не видишь, что защищать тут надо отнюдь не её? – Джон кивнул на прощанье. Дверь ресторана даже не скрипнула, когда самый спокойный из квинов вышел на улицу. Фредди задумчиво посмотрел ему вслед.

Когда он вернулся в зал, Роджер уже пригласил Лану на танец. Она оказалась выше его, и если бы не конский хвост цвета тёмного янтаря, можно было бы поспорить, кто из них партнер, а кто – партнерша. Родж сильно перебрал (как обычно) и все старался прижаться к девушке потеснее. Фредди не слышал их голосов из-за музыки, но догадывался, что Тейлор глупо хихикает (как обычно) и тихо, на ушко рассказывает неприличные анекдоты. Танцующая пара сделала еще один круг.
Фредди увидел, как Лээнэ наклоняется к плечу Роджера, и ее тугой, сплетенный волосок к волоску, хвост янтарно-золотым каскадом скользит по спине, уже касаясь плеча Роджа. Черная Королева прикрыл глаза и попытался своим абсолютным музыкальным слухом услышать разговор танцоров. К его удивлению, Лээнэ тихо, с нарастающей хрипотцой в голосе произносит такие слова, которые даже неугомонный ударник не решился бы повторить вслух. «Кажется, она рассказала анекдот в том же стиле. Удивительное создание» - Фредди с каким-то злорадством видел, как круглеют голубые глаза Роджера.
- Ой, ну откуда ты такое знаешь?! Даже я этого еще не слышал.
- А что, все неприличные анекдоты сначала узнаёшь ты? - усмехнулась девушка. - Или может ты в них - главное действующее лицо? Они вернулись за столик. Лээнэ шла как топ модель по подиуму, предлагая невесть откуда взявшемуся серебристо-черному кожаному плащу всякий раз открывать ярко-красное бедро. Как факел, вырывающийся из узкого раструба. Роджер напоминал кошку, которую пнули, и уже занесли ногу, чтобы пнуть еще раз. Он спотыкался и один раз, когда его белокурая шевелюра оказалась у ее плеча, Лээнэ подняла руку и потрепала ударника по волосам. И посмотрела на Фредди. Он решил принять вызов и перешел в наступление. Нужно было любой ценой не дать Ей сесть за стол. Меркьюри словно предчувствовал, что «окопавшись» за столом, она вновь будет неуязвима. «По крайней мере, увести ее от стола, где она уже успела посмеяться над ним». Он поднялся ей навстречу и, прежде чем Лээнэ успела открыть рот, протянул руку:
- Позвольте, пригласить вас, дорогуша. - С удовольствием, мой сахарный. – Ответили янтарные глаза.
Она двигалась в русле музыки как рыба в воде: ныряла, плыла, кружилась, но при этом не позволяла мелодии увлечь себя до самозабвения. Фредди заметил это, и слова сорвались с его губ, прежде чем он успел остановить их:
- У тебя холодное сердце. - Кажется, это взаимно. Мой мир столько раз разлетался на осколки, что мне пришлось вернуться в ледниковый период. Люди несовершенны и зачастую скучны. Чего не скажешь о Любви, Искусстве и Красоте.
Ему показалось, что это были его слова. Но как жестко прозвучали они в ЕЕ устах! Они молчали. И танцевали. Звучала медленная плавная музыка. И вдруг Фредди что-то ощутил. Словно бы она двинулась к нему, медленно-медленно, будто преодолевая сопротивление. Он чувствовал, как корчится от боли ее нутро, не желая меняться, подчиняться музыке. Он, который любил все изящное, мог бы сравнить ее с ледяной статуей. Нет, с хрусталем. Хрусталь, холодный изящный хрусталь, из которого была сотворена сущность этой девушки, никак не мог растаять. Но музыка превратила комнату в русло могучей реки, не горной, прыгающей с камня на камень, но равнинной, чье течение медленно и неотвратимо. И Лане сейчас приходилось брести против течения. Музыка не сдавалась, из бьющего в колени потока она стала вдруг непроходимой зарослью ежевики: Лане приходилось теперь разрывать эти колючие плети, ей было трудно и больно, очень больно, хотя она и старалась не показать виду... А потом все кончилось: хрусталь дрогнул и превратился в воду, смешав свои золотистые струи с могучими потоками музыки.
У Фредди от неимоверного напряжения затекла рука: все это время он словно баюкал маленького ребенка. Музыкант чуть пошевелил пальцами правой, покоящейся на ее талии. Он буквально чувствовал, как бронза ее тела размягчается. Колючая изгородь смирилась, опала обессиленными спиралями к ногам Фредди и он, будто еще не веря, осторожно провел кончиками пальцев по ее лицу.
Дзинь! Это звякнули ключи от гостиничного номера, прикрепленные к поясу с помощью брелка – нэцкэ.
Хрусталь мгновенно затвердел, и колючие осколки ринулись к лицу Фредди. Сверкнуло холодное лезвие. «Кинжал? Меч?».
- Эта прелес-с-сть мне не нужна, мой с-сахарный. Никто не посягнет на мое безнаказанно. – Девушка улыбнулась, показав зубы с чуть выдающимися длинными и тонкими клыками. Потом закусила губу, перехватила меч в левую руку, а правой провела по голубоватому металлу. Он увидел, как краснеет лезвие, и вскрикнул. Чужая боль отрезвила. - Прости. Виноваты мы оба, но я еще не настолько тебе доверяю, чтобы причинить боль.
На мгновение мигнул свет, и они вновь оказались лицом к лицу: рыжая и музыкант. Никакого меча, никакого шрама, никакой крови. И насмешливый взгляд ЕЕ янтарных глаз. Ему вдруг захотелось взять ее за плечи и встряхнуть как куклу. «На «слабо», берешь, дорогуша. Не выйдет, и не таких обламывали». Музыка изменилась, теперь скачущая мелодия заставляла танцоров двигаться в быстром рваном ритме. Бешенство застилало глаза Фредди, но он заставил уйти его. Одно из упражнений терпения: представить себе распускающийся бутон розы. Медленно, медленно, лепесток за лепестком. Действует лучше, чем считать до десяти. И когда ярко-алая, цвета Её крови, роза раскрылась во всей своей красоте, он со сталью в глазах взглянул на неё. Его встретил долгий, оценивающий взгляд, однако в нем не отразилась его сталь, там пылало ярое пламя. Бешенство сменилось холодной яростью. Оскорбленное достоинство требовало мести. Пусть даже мелкой и пошлой.
Он осмотрел девушку с головы до ног. К внешности не придерешься, разве что к росту. Но тут уж скорей к его росту можно придраться! Казалось, что рядом с ней даже её "недостатки" мутировали в чужие. А вот одежда...
- Дорогуша, кто тебе сказал, что эти узкие брючки в моде? Как дизайнер говорю тебе: смени наряд.
- Если не возражаете... – Лээнэ смиренно потупила глаза.
- Да?
- Я: а) не считаю тебя примером чего бы то ни было; б) никогда не гонюсь за модой – хорошо бы ей сначала догнать меня! в) считаю, что прежде чем давать советы, надо самому им соответствовать, мой сахарный! А вообще-то я великолепна в любой одежде. И не тебе с этим спорить. – Она повернулась так резко, что её роскошные волосы скользнули по лицу Фредди, окатив того дурманящим ароматом нагретой солнцем земли, сухой травы и незнакомых цветов, к этому присоединилось что-то дикое и бешеное, как запах первой крови в драке. «От неё веет ароматом тревожных снов» - успел подумать Черная Королева.
Лээнэ подошла к столику, за которым скучала Ѕ Квинов.
- Пока, мальчики. Девочка казниться пошла. Кстати, - лёгкий кивок в сторону Фредди, – чтобы облегчить ваши муки в «узких брючках»... – Снова сверкнул звёздный лёд узкого клинка, и его чёрные шёлковые, облегающие как вторая кожа, брюки обзавелись красивой бахромой.
- Прости, но не прощай!
Громко хлопнула дверь. Фредди не заметил, как хрустнул хрустальный фужер в его руке. В осколках ему почудилась ухмылка рыжей демонессы. Он посмотрел на быстро набухавший кровью рубец на правой руке и сказал:
- Значит, не настолько доверяешь, чтобы причинить боль?

Глава вторая.

Фредди сидел в кресле самолета. Он отвернулся от иллюминатора и небрежно поигрывал брелком, но видел нечто совсем отличное от блестящих штанин концертного костюма. Он смотрел на Город. В его сознании Нью-Йорк всегда был городом с большой буквы. Это был в полном смысле его Город. Он выпирал наружу из окружающих его полей с кучей пригородных домишек, как выпирает из треснувшего платья тугая женская грудь, стремящаяся ощутить свободу, непознанность этого мира. Всем своим существом Черная Королева чувствовал, что этот город живой. Он живет своей личной, персональной жизнью, вовсе не зависящей от сотен тысяч жизнешек его обитателей. Он эгоистичен, распущен, развратен до безобразия, до самой последней крайности, но, тем не менее, живой! Этот город вовсе не являлся нагромождением домов и переплетением улиц, нет. Этот город был Существом, причем существом разумным...
- Ты о чем, милый? - Джош попытался поймать взгляд своего друга. Он был немного простоват, этот парнишка из Южной Каролины.
- Я говорил вслух? - Да, и все такие странные вещи. Про какой-то город. Про существо.
- Прости, если напугал тебя, дорогуша. – Фредди взял руку Джоша в свою и поиграл его мягкими пальцами.
В первую минуту их встречи Меркьюри привлекла странная внешность этого человека: Джош был довольно высок и уже начинал толстеть, во всяком случае, его подбородок постепенно приобретал подозрительную округлость. И при всем этом архитектурном роскошестве у Джоша были очень маленькие руки. Кисти крохотные, нежные, как у женщины или ребенка. И смуглые. Фредди был очарован этим сочетанием. Он сумел найти возможность подойти к молодому человеку и поздороваться. Ладони Джоша оказались настоящим искушением даже для опытного в таких делах музыканта: они были мягки и одновременно сильны. Фредди сделал все, чтобы понравиться. Время поджимало, но Черная Королева заставил его остановиться - только бы не отпускать этих маленьких смуглых рук.
И вот Джош сидит рядом с ним в самолете и Фредди даже не нужно поворачивать голову, чтобы чувствовать присутствие этого мальчика. «Но мальчик все еще стесняется. Пора применять кое-что покрепче». Фредди позволил улыбке появиться на своем лице:
- Я предлагаю, дорогуша, отметить твое первое посещение славного города Нью-Йорка. Надеюсь, родители позволяют тебе принимать подношения в гостях?
Мягко хлопнула пробка.

Есть люди пьяные, а есть пьяненькие. Первые, доходя до нужной кондиции, обычно угрюмы и неразговорчивы, они забиваются в самый дальний угол и начинают стенать о своей неудавшейся жизни. Или же выходят с ножиком на большую дорогу. Вторые после принятия на грудь становятся веселыми и ласковыми, они прямо-таки пылают любовью ко всему миру, танцуют на столах и смеются над любой произнесенной вслух фразой типа «В воскресенье я собираюсь позагорать». Их, видите ли, смешит слово «воскресенье».
Фредди не ошибся: Джош принадлежал ко второй категории. Как только янтарная жидкость была перелита из одного сосуда в другой, иными словами, Джон выпил порядочно, он сразу стал неподражаем. Он все теснее прижимался к Фредди, его руки пyстились в какой-то сложный и трудный путь вокруг талии Меркьюри, а губы... «Мне стыдно? Не в этой жизни». Единственное, чего боялся Черная Королева – это оказаться в смешном положении. «Например, в Японии роль морального барьера выполняет стыд. Хуже всего оказаться в стыдном положении, подвергнуться осуждению или осмеянию». Эту увлекательную теорию Меркьюри пытался изложить своему новому другу, но безуспешно: Джош кивал и продолжал искать губы Фредди.
- Пойдём скорее ко мне, - тихо шептал ему Фредди. - Я так соскучился, дорогуша, что оставаться в людных местах нам вдвоём становится опасно! - тихий смех был ему ответом. Путь к номеру был отмечен множеством продолжительных и сладострастных остановок. Фредди несколько раз ронял ключи, прежде чем войти в номер. Когда к нему присоединялся Джош, поиск их превращался в очень увлекательное занятие. Наконец, злосчастный кусок металла был найден и вставлен в скважину. Но коварная дверь качнулась и парочка оказалась на полу. Дверь была не заперта. Пока они барахтались на ковре, Фредди внезапно ощутил, что Джош начинает трезветь: он явно пытался анализировать ситуацию. Беспомощные реплики типа: «Где я?», «Что я здесь делаю?» следовало пресекать в корне. Меркьюри понял, что если не поторопиться, то этой ночью он один будет занимать роскошную двуспальную кровать: мальчик еще не привык к мысли о том, что есть настоящее счастье. А одиночества Фредди боялся. Он встал и направился в комнату, оставив Джоша лежать на полу. В номере Фредди нашел распечатанную бутылку шампанского, коснулся ее рукой и поморщился: она была теплой. Недостаточно охлажденное спиртное казалось для Меркьюри куда худшей участью, чем ночное бессонное бдение. Но Джошу срочно нужно «подкрепиться», и вспомнив о маленьких смуглых руках, Фредди решил махнуть рукой на свои вкусы. Он взял бутылку, бокалы, и вдруг резко и требовательно хлопнула оставленная открытой дверь.
Темнота в комнате дрогнула, потянулась как сытая кошка и сгустилась в колеблющийся силуэт. Фредди ощутил странный, полузабытый запах тлеющих трав. Пахнуло горячим воздухом.
- Однако вы поздно. Я заждалась.
В большом кожаном кресле уютно устроилась Лана. Казалось, полумрак комнаты расступается перед светом ее зеленых глаз. Фредди потер лоб: вроде бы они были карими. Воздух вибрировал, слышались быстрые резкие звуки, словно некое острое широкое лезвие рассекало пространство лопастями вращающейся мельницы. Время застыло. И остро пахло озоном.
Внезапно Фредди охватила ярость, испугавшая его самого. Эта рыжая демонесса одним своим появлением превратила его номер в пещеру ужасов. Черная Королева ненавидел, когда эта дурацкая мистика бесцеремонно вторгалась в жизнь. Гнев отрезвил: нужно было подойти и выкинуть наглую девчонку, в конце концов, это его номер.
Быстрыми шагами он пересек комнату и дрожащими от возбуждения руками схватил ее за плечо. Лана вскинула глаза и сиреневый сумрак затопил комнату. Тишина взвизгнула и взорвалась каскадом звуков. Шум падающей воды, переборы гитары и требовательный зов саксофона. Звуки слились в один поток и прошли сквозь Меркьюри, не замечая сопротивления измученного сознания. Фредди заглянул в омуты зеленых глаз и увидел как зрачки сузились до вертикальной черточки. - Никто не посягнет на мое безнаказанно. – И это было последнее, что он услышал, прежде чем тьма поглотила его.